Перегляд вихідного коду сторінки Хорошковский Валерий — о том, как стал миллиардером

{{Персона
|
ФИО = [[Хорошковский, Валерий Иванович]]
|
Фото = Хорошковский Валерий.jpg
|
Данные = Экс-первый вице-премьер-министр. Экс-председатель Службы безопасности Украины. 

}}

[[Категория:Интервью]]

Загорелый и подтянутый Хорошковский выглядит очень расслаблено. Он две недели на собственной яхте ходил по островам Греции, сейчас со всей семьей отдыхает в Монако. На вопрос Forbes, есть ли у него здесь недвижимость, Хорошковский отвечает: «У меня есть, где здесь жить».

Апартаменты в этом карликовом государстве миллиардер купил пять лет назад, но впервые в них побывал только весной этого года. Теперь он не может нарадоваться новому жилью – толпа охраны в вестибюле, личный лифт, который открывается прямо в квартире и спускается в аккурат к припаркованному спортивному Mercedes, просторные комнаты, свой сад и отличный вид на княжий дворец, старый город и марину, на которой, среди прочих, можно разглядеть шикарную яхту мультимиллионера. С тех пор как Хорошковский обжил новый дом, в нем побывали почти все друзья и бизнес-партнеры. Кто не входит в категорию приближенных к бизнесмену людей, довольствуются скучным видом из окон четырехзвездочного отеля Hermitage. 

О том, как Хорошковский заработал миллиард, но потерял Родину, можно прочесть в сентябрьском номере журнала Forbes. Ниже – рассказ об этом самого бизнесмена.


– Что собой представлял ваш первый бизнес?


– Начало 1990-х, абсолютно новая страна Украина, практически не было регуляций, да и полноценного государства еще не существовало. Когда начал зарабатывать первые деньги – именно они и были целью, так как нужно было кормить семью. Юридическое образование способствовало. Правда, применить полученные знания было достаточно сложно.


– Параллельно вы получали высшее образование…


– Я поступил в 20 лет, после армии. После школы хотел поступать на философский факультет, но для этого нужно было либо иметь практику, либо отслужить в армии. Я выбрал армию, однако в 1987 году произошло столько изменений, что о философском факультете думать не приходилось, поэтому в 1989 году решил поступать на юридический.


– Работать начали на первом курсе?


– На первом курсе юрфака нам дали совет: «Не спешите давать консультации!». Профессор, прежде чем ответить на какой-то вопрос, посоветуется с другими профессорами, а первокурсники готовы давать консультации сиюминутно по всем вопросам. Я был в числе таких первокурсников, и это помогло мне устроиться на работу. Меня попросили написать несколько договоров, и когда они сработали с точки зрения судебной перспективы, предложили перейти на постоянную работу. Родители получали 350 рублей, а я – 800-1000 рублей. Через 8-9 месяцев я понял, что нужно создавать что-то свое.


– Как пришла в голову идея первого бизнеса?


– Нельзя сказать, что это была разовая акция. Возможностей было много, я пробовал себя в типографском бизнесе, собирали компьютеры, занимались торговлей. Но реально первые серьезные деньги я получил от торговли автомобилями.

Я пробовал себя в типографском бизнесе, собирали компьютеры, занимались торговлей. Но реально первые серьезные деньги я получил от торговли автомобилями


– Что это был за бизнес?


– В 1991-1993 годах мы работали по сложной цепочке преобразования металлургической продукции в автомобили «Волга» или ВАЗ. Бартерные схемы: металл меняли на двигатели, двигатели на автомобили, автомобили завозили и продавали населению. Это был единственный способ добраться до кэша.


– У вас были партнеры по бизнесу?


– Партнеры были только в самом начале, с ними мы расставались легко, находили компромиссы. Кому-то казалось, что можно сделать больше, кто-то считал, что партнерство себя изжило. Я считаю, что любая бизнес-модель в партнерстве или самостоятельно имеет право на жизнь.


– Можете назвать имена первых партнеров?


– С Вадимом Григорьевым мы создали компанию «Меркс», у которой было направление по компьютерам и мебели. Потом компьютеры отмерли, и мы продолжили развивать только мебельное направление. Оба направления – это идея Григорьева, я выступал там как финансовый инвестор и имел 50%-ю долю.


– Потом вы вышли на металлургический рынок с компанией «БОВИ». Как вы попали на этот рынок?


– Мы покупали металл в основном на Днепродзержинском металлургическом заводе и продавали его в Юго-Восточную Азию. Григорьев к этому бизнесу не имел никакого отношения. Я развивал это направление параллельно с «Мерксом».


– В 1990-х какая из ваших компаний была крупнее?


– «Меркс» был крупнее по оборотам, но по прибыли был крупнее «БОВИ».


– Именно благодаря «БОВИ» вы познакомились с нынешним совладельцем российского «ЕвразХолдинга» Александром Абрамовым?


– Нас познакомил Яков Аптер в 1993 году. Он был народным депутатом и руководил Керченским металлургическим заводом. Яков был интересный человек, опытный, открытый. Разница между нами была и по возрасту дикая, и по положению, но почему-то он ко мне очень хорошо относился. Как-то он сказал, что в России у него есть товарищ, который работает с металлом, и предложил нас познакомить. Так я познакомился с Сашей Абрамовым, а позже – с его партнером Александром Фроловым. Тогда было сложно сказать, у кого из нас было больше денег.


– Сразу начали сотрудничать?


– Мы долгое время просто оставались товарищами, потом эти отношения переросли в дружбу. Вместе мы начали работать, когда я уехал в «ЕвразХолдинг» в 2004 году.


– Когда вы себя почувствовали богатым человеком?


– Я не понимаю, что такое чувствовать себя богатым человеком – это не нуждаться в деньгах или иметь излишние деньги (хотя такая формулировка для меня непонятна)? Когда денег мало – ты думаешь, как бы их заработать и прокормить семью, когда денег много – ты только о них думаешь. Поэтому нужно иметь столько денег, чтобы о них не думать.


– Почему в 1995 году вы пошли в политику? Хотели защитить свой бизнес?


– Существовало некое ощущение несправедливости и желания ее устранить. Это вечная внутренняя борьба между тем, что ты как бизнесмен делаешь, и теми правилами, которые тебе диктуются. Это чувство несоответствия подрывало меня встать и все исправить, прийти и помочь. Поэтому у меня несколько раз был этот переход из политики в бизнес и из бизнеса в политику.


– Первый раз у вас не получилось…


– В 1995 году я конкурировал с Сергеем Буряком (сейчас – народный депутат, совладелец Брокбизнесбанка. – Forbes). Безусловно, у него было больше опыта и возможностей. Он выиграл справедливо. Я был полностью не подготовлен с точки зрения ресурсов, знакомых, понимания технологии процесса, но пришел вторым и был очень близок к победе.


– Ваши знакомые вспоминают, что уже в 1990-х у вас были телохранители. Существовала реальная угроза вашей жизни?


– Несколько человек со мной ходили, но это была, скорее, дань моде. Оглядываясь назад, это выглядит несколько смешным. Охраняться нужно или профессионально, или никак. Потом охрана у меня появилась, когда я занимал должность председателя СБУ и первого вице-премьер-министра. Сейчас я не пользуюсь услугами телохранителей.


– В 1990-е работать было сложно?


– Не было четкой задачи или стратегического вектора развития. Когда закрывалась одна ниша, и до момента, когда ты нащупывал другую, приходилось переживать период шторма, волнений и максимально напряженное время поиска. Это период жизни стал хорошей школой, познакомил со многими интересными людьми, с настоящими друзьями, учителями, к которым я, прежде всего, отношу Владимира Ивановича Рыжего.


У нас в стране большая проблема – люди не слышат друг друга. Усложняется эта ситуация тем, что люди за деньги делают гадости. За 25 лет бизнес-карьеры я могу по пальцам перечислить людей, с которыми мне приятно общаться и которые остались стабильными и порядочными.


– Абрамов есть в числе этих людей?        


– Безусловно.

– А Виктор Пинчук?


– С Виктором у нас никогда не было дружеских отношений. Мы с ним знакомые, приятели.


– Ваши первые предвыборные кампании в 1995 и 1998 годах финансировались с вашего бизнеса?


– Да, там были исключительно мои деньги.


– Алена Сибирякова в книге «Украина. Точка G» описывает вашу предвыборную кампанию. Очень забавный момент есть, как вы поете с хором бабушек...
– С хором бабушек я готов петь и сегодня. Очень уважительно отношусь к людям, которые в условиях мест недостаточной активности, к которым относятся периферийные зоны, находят в себе жизненный драйв. Они все идейные женщины, их не обманешь, особенно при контакте лицом к лицу. Их доверие дорогого стоит. Кстати, мне не так давно предлагали выдвигаться по девятому округу (в 1998 году Хорошковский набрал в этом округе 53,56% голосов. – Forbes), говорят, что замеряли рейтинг, и у меня он очень высокий там.


В 2004 году я уезжал в Москву с пониманием, что могу там остаться до конца своей жизни, поэтому расчищал все свои украинские активы, чтобы не висеть тут якорем. Тогда я продал Укрсоцбанк, «Меркс». «Галактон» продали еще в 2002 году


– Как у вас появились компания «Галактон»?


–  В 1997 году Вадим Гуржос предложил приватизировать этот завод. Половина денег была его, половина – «Меркса». Операционной деятельностью занимался Гуржос.


– Вы неплохо устроились – «Мерксом» занимался Григорьев, «Галактоном» – Гуржос...


– Это нормально, я там выступал как финансовый инвестор. Мог себе позволить заниматься политикой, в то время как партнеры занимались бизнесом.


– Когда вы продали «Меркс» и почему? 


– В 2004 году я уезжал в Москву с пониманием, что могу там остаться до конца своей жизни, поэтому расчищал все свои украинские активы, чтобы не висеть тут якорем. Тогда я продал Укрсоцбанк, «Меркс». «Галактон» продали в 2002 году.


– Куда вложили полученные от продажи «Галактона» и компании «Меркс» деньги?


– Часть из этих денег я инвестировал в акции «Евраза» до размещения компании на IPO. На тот момент я купил до 2% акций «Евраза».


– В этот же период у вас появилось 50% акций водочной компании «Союз-Виктан»…


– Андрей Охлопков предложил мне поучаствовать в этом бизнесе в качестве портфельного инвестора. Спустя какое-то время я понял, что бизнес-модель компании неверная. Тогда я предложил принять участие в более глубокой фазе управления, что вызвало определенное сопротивление команды. В 2006 году я предложил выкупить у меня акции, так как видел, что компания будет терять долю рынка, что, к сожалению, и произошло.


– Вы продали свою долю где-то за $250 млн?


– Я получил хорошие деньги, цифр уже не помню.


– Компьютеры, металл, мебель, молочные продукты, водка. Какие-то из вышеперечисленных бизнесов представляли для вас стратегический интерес?


– Единственный бизнес, в который я был вовлечен и который для меня представлял огромный интерес – Укрсоцбанк. Банком я занимался предметно, лично и много. Это был единственный мой бизнес, на который я тратил очень много времени.


– Скупать акции банка вы начали еще в конце 1990-х. Почему решили купить именно банк?


– Зайти в Укрсоцбанк была идея Саши Абрамова вместе с его партнерами. Он убеждал меня, что в Украине нужно иметь большую финансовую структуру. 


– Нужно для чего?


Фото Mila Teshaeva for Forbes Ukraine


– Для развития бизнеса в принципе. Москва шла на несколько шагов вперед, и там уже индустриальные компании приобретались через банки. Саша долго и много мне рассказывал, как это происходит, и что Украина еще недоразвитая в этом плане страна. История показала, что он был абсолютно прав. В 1997 году мы начали скупать акции Укрсоцбанка, в 1999 году нам удалось выкупить контрольный пакет по небольшим деньгам на тот момент.


– Сколько?


– Я уже не вспомню, но где-то $15-20 млн.


– Вы заходили в банк вместе с Абрамовым?


– Мы сначала были партнерами в этом бизнесе 50/50, он через компанию «Ферротрейд», я через «Меркс» и «Галактон». 


– Когда вы выкупили долю Абрамова?


– Где-то в 2001 году.


– Почему Абрамов решил выйти из этого бизнеса?


– Он все больше уходил в индустриальный сектор, а я фиксировался на финансовом. Для него это была инвестиция, которую он решил закрыть с определенной прибылью.


– На покупку банка вы потратили $20 млн. Нужны были еще деньги на развитие банка?


– Приблизительно столько же нам пришлось потратить, чтобы привести банк в порядок. Банк генерил прибыль, поэтому он реинвестировался, мы не изымали прибыль.


– Первое время в банке работала команда московских банкиров…


– Было желание закинуть спиннинг. Разбираться в исторических хитросплетениях и семейных связях не было ни желания, ни сил. Нужно было привести готовую команду, которая сможет принять бразды правления на себя и задать некий другой тренд. Это был период ломки. У московских менеджеров был короткий контракт. После этого мы поставили тех топ-менеджеров, с которыми сработались, которым доверяли.


– Московская команда справилась с задачей?


– Задачу по сломке механизма и установлению новых правил они выполнили. Следующая задача была развитие, над ней работали украинские менеджеры – Борис Тимонькин, Валентина Жуковская и Николай Лагун.


– Жуковская сейчас – почетный президент черкасского «Азота», который принадлежит Дмитрию Фирташу. Говорят, она ваша двоюродная сестра… 


– Это неправда. С Валей мы познакомились в 1996-м или 1997 году. У нас были абсолютно разные сферы деятельности – она занималась рознично-торговым бизнесом, а я у нее покупал какие-то вещи. Мы начали дружить, я позвал Валю в «Меркс», потом в Укрсоцбанк. В банке она много сделала с точки зрения контроля рисков – это была ее зона ответственности.


– Укрсоцбанк контролировал Крымский содовый завод и «Луганскоблэнерго». Сейчас этими активами владеют Дмитрий Фирташ и Константин Жеваго. У вас лично в этих компаниях были какие-то интересы?


– Крымский содовый мы не контролировали. Было постановление Кабмина передать нам его в управление, но этого не произошло. Предприятие «Луганскоблэнерго» обанкротилось, банк выкупил его активы на торгах. Потом эти активы легли в основу ЛЭО (Луганского энергетического объединения, сейчас контролируется Константином Григоришиным. – Forbes). Это то сочетание банка и индустриальных активов, о которых говорил Абрамов, и в которых я видел перспективу развития.


– Что еще покупали через банк?

– Мы дешево покупали коксохимические и угольные предприятия и пытались перепродать их дороже. Признаюсь, мы не везде были успешными, но если взять общий баланс нашего пакета – он был позитивный.


– Почему Укрсоцбанк стал бизнесом, в котором вы лично занимались оперативным управлением?


– Размер бизнеса требовал моего личного вмешательства, особенно на первом этапе – скупке акций и стратегическом сломе тренда, который шел, к сожалению, вниз.


– Какие задачи вы ставили – войти в топ-3, например?


– Да, такую задачу мы ставили. Постоянно следили за валютой баланса, наращивали кредитный портфель, развивали розничный банк. У «Укрсоца» было огромное количество преимуществ и единственный недостаток – консервативность, совковое отношение к клиентам, устаревшая система банкинга. Банк отставал и по технологиям, и по качеству людей, и по общению с клиентами.


– Конечная цель была выгодно продать, вывести на IPO?


– Нет. Я думал, что Укрсоцбанк может стать неким базовым моим активом, за счет которого можно будет иметь длительное развитие, в том числе индустриальное.


– Что пошло не так?


– Я принял решение о переезде в Москву и закрывался по всем активам в Украине.      


– Расскажите историю, которая произошла у вас с [[Пинчук, Виктор Михайлович|Виктором Пинчуком]] во время сделки. Правда, что вы продавали банк, используя метод «рулетки» (когда один из 
партнеров предлагает другому продать долю последнего по определенной цене, и если второй откажется, то обязан будет выкупить долю первого, исходя из такой же оценки)?


– Рулетка – это способ достижения максимальной цены при обязательствах другой стороны, это когда либо ты продаешь, либо тебе. Сделка была непростой, она учитывала комплекс факторов в рамках наших взаимоотношений. По факту это была покупка-продажа.


– Почему вы решили продать банк? Или Пинчук вам предложил такую сумму, от которой было невозможно отказаться? 


– Я не искал покупателя.


– Виктор Михайлович финансировал какие-то ваши предвыборные кампании?


– Мои – нет.


– А «Команду озимого поколения»?


– Врать не буду, не помню. У нас там была сложная система финансирования – каждый делал определенные взносы, возможно, часть участников делала взносы с помощью Виктора Михайловича. Но я к нему не обращался.


– Укрсоцбанк вы продали за $230-250 млн?


– Приблизительно так.


– Говорят, у вас с Пинчуком нехорошие отношения…


– Неправда. У нас ровные отношения.


– Что побудило вас уехать из Украины в 2004 году? Напряженные отношения с зятем президента, разочарование в политике?


– В начале января 2004 года я ушел с позиции министра экономики в отставку, и у меня было девять месяцев ничего неделанья. В этот период у Абрамова в компании произошла неприятность – погиб вице-президент Андрей Севенюк. Саше понадобился человек, которому он доверяет, который в теме и кто может быстро закрыть эту брешь, так как Севенюк вел всю оперативную деятельность «Евраза». У него не было времени на поиски и ошибки, он предложил мне. Я в то время не видел пути развития Украины и принял решение уехать.


– У вас было около 2,08% акций «ЕвразХолдинга»?


– Да, где-то так.


– В 2006 году вы продали 0,93% за $80 млн?


– Наверное. 


– Сколько у вас осталось акций «Евраза»?


– Около одного процента.<ref>[http://forbes.ua/business/1357419-valerij-horoshkovskij-o-tom-kak-stal-milliarderom Хорошковский Валерий Хорошковский — о том, как стал миллиардером]</ref>

{{Источники}}