Тимошенко наняла самых активных интернет-троллей

За неделю до выборов активность ботов — проплаченных комментаторов в Сети — достигла максимума. Штабы основных кандидатов устроили настоящее словесное сражение на новостных сайтах и в соцсетях. Мы узнали, сколько платят политическим троллям и за какие услуги.

По наблюдениям «Вестей», наиболее активны тролли, работающие на Юлию Тимошенко. У Петра Порошенко их на порядок меньше, да и крестовый поход его сторонников сбавил обороты после начала АТО. Другие участники гонки — Тигипко, Тягнибок, Гриценко, Ляшко — сетевые войны игнорируют. На старте кампании были боты и у Натальи Королевской, но их активность стихла задолго до того, как экс-министр сняла кандидатуру. Молчат и комментаторы от Партии регионов: еще зимой они трудились не покладая рук.

«Группу называли германоботами, поскольку ее курировали люди, близкие к Анне Герман, — рассказал политтехнолог Тарас Березовец. — Сейчас (у Партии регионов) сменились приоритеты, ей не до того».

Наиболее изощренной выглядит кампания Тимошенко. Группы юлеботов получают ряд тезисов, которые обновляются еженедельно. Поначалу актуальными были комментарии, обеляющие Тимошенко: «Она, может, и украла, но политика — вообще грязное дело», «искренне пытается защитить страну». Но за пару недель до выборов главной стала задача сбивать рейтинг Порошенко. «Он такой же трус, как Янукович — боится Юлю», «Тимошенко не даст жизни ему и олигархам-проходимцам Ахметову, Фирташу, Пинчуку…» «Проплатил Майдан». Активно развивается тема «шоколадного» бизнеса (в массы ушло прозвище Петя-конфета) и сотрудничества с Януковичем в статусе министра экономразвития. На десерт — тезис о фамилии Вальцман (отец Порошенко сменил фамилию после женитьбы в 1956 году).

Штаб Порошенко предпринимает контрмеры: типичный набор комментатора — утверждения о том, что «за Пороха проголосует восток и запад» и «он не замазан в грязной политике». В подарок от ботов ПР достался обидный неологизм — ворюля. А вот тезисы о «больной Юлии, которой пора на покой», из кампании вычеркнули, заменив на месседж о необходимости выбрать президента в одном туре, «иначе останется лишь полстраны».

«В штаб Порошенко ушли Олег Медведев и Виктор Уколов — пиарщики, которые хорошо знают, как работает система, — рассказал «Вестям» директор Института глобальных стратегий  Вадим Карасев. — Для его штаба это выгодный маневр, ведь оба кандидата до недавних пор обречены были играть в союзников, и прямой обмен уколами переместится в анонимный интернет».

Официально оба штаба открещиваются от троллей. У Тимошенко «Вестям» сообщили, что «не считают такой способ коммуникации приемлемым и эффективным», и выразили сожаление по поводу того, что штабы конкурентов «до сих пор используют такие грязные методы». А пресс-секретарь Порошенко — Ирина Фриз призвала не переоценивать возможности сетевых войн. «Я отношусь к подобным проявлениям спокойно: политик, который пользуется такими методами, никогда еще не получал того, что хотел. Реакция обратная — негатив, грязь и ложь против оппонентов оборачивается во вред самому заказчику».

Впрочем, в технологии троллинга штабы обычно и не задействуют. Написанием комментариев могут подгружать лишь сотрудников региональных ячеек. Но гораздо эффективнее доверять работу проверенным агентствам: у них есть гигантские ботнеты — фальшивые аккаунты в популярных соцсетях — и наработанная база троллей-фрилансеров, которые получают зарплату в зависимости от количества комментариев. Каждый пишет авторские комментарии, но сверяет текст с темником — набором тезисов, списком сайтов и даже ссылками на конкретные новости, под которыми нужно создать видимость поддержки.

«Тролли работают в группах по 7–10 человек, каждый пишет по 50–70 комментариев в сутки. Координатор высылает свежий темник каждый день-два, а вечером получает табличку-отчет от каждого члена группы: текст комментария и прямую гиперссылку, — рассказала «Вестям» бывший куратор такой группы в пиар-агентстве «Влияние» Елена В. — Больших денег тролли не получают, в среднем $200 в неделю, но это хорошая прибавка, например, к стипендии. Чуть больше зарплата — у райтеров и рекламистов, которые пишут те же темники — около $1500/мес. А дороже всего штабу обходится политтехнолог, который разрабатывает стратегию троллинга. Там уже пятизначные суммы».

Оказывается, в коммерческой сфере интернет-троллинг не пошел. Елена В. рассказала, что когда ее коллеги обратились к одному известному ритейлеру с предложением «поработать по конкурентам», им сразу отказали — по причине нерыночности методов борьбы. А вот в международной практике, особенно информвойне Киева и Москвы, троллинг — едва ли не главное оружие. «В РФ трудятся целые подразделения. Мне рассказывали московские друзья, что в Петербурге и Екатеринбурге существуют целые группы людей, которые работают в бывших военных ангарах. Трудятся уже очень давно, под эгидой ФСБ. Комментарии пишут в соцсетях украинских журналистов, экспертов, политиков. Главный критерий — количество подписчиков более 5 тысяч», — поделился политтехнолог.

Затягивает как наркотик

Интересна психологическая особенность процесса: «бот» анонимен и, стало быть, безнаказан. Нормальную дискуссию он не поддерживает, ведь заказчик требует от него хлестких обидных фраз. Доктор философских наук, писатель и психоаналитик Назип Хамитов пояснил: «мастера слова» страдают профессиональной деформацией.

«Это ярко выраженный психологический садизм. В моей практике был случай, когда человек занимался троллингом, испытывая от этого удовольствие сродни сексуальной разрядке. И его затянуло, словно наркотик: по-настоящему проблему он почувствовал, только когда понял, что совершенно одинок. Помочь ему удалось, но пришлось очень долго работать».

В интернет-сообществе к троллям относятся как к неизбежному злу. По словам координатора Kyiv GTUG Center (киевского сообщества пользователей Google) Владимира Иванова, более половины информации, представленной в Сети, является мусором и без политики.

«Троллинг аморален с точки зрения этики интернета, и проблема выходит далеко за рамки рекламных кампаний, пусть даже политических. Мало кто задумывается, какой шлейф информации он за собой оставляет. Впрочем, эффективность интернет-кампаний у нас остается достаточно низкой».