Черновол, Андрей Вячеславович

Черновол Андрей Вячеславович
Cтарший сын Вячеслава Черновола, родной брат политика Тараса Черновола

Биография

Родился 21 июня 1962 года во Львове. В возрасте 12 лет поменял фамилию с Черновол на фамилию матери — Брунець

Год работал в колхозе рабочим. Далее служил в армии в Калининградской области. После возвращения из армии опять поменял фамилию на Черновол.

1986 - окончил Львовский мединститут по специальности "педиатрия". После года интернатуры работал во Львовской инфекционной клинической больнице.

1988 - женился на учительнице младших классов Натальей Мелих.

От первого брака в 1992 году родился сын Вячеслав, спустя год Чорноволы расстались.

В 2004 женился второй раз на враче-гинекологе Елене Кузьменко.

В июле 2004 года, кандидат-самовыдвиженец на президентских выборах в 2004 году.

Депутат Львовского областного совета в 2002—2006, кратковременный глава партии «Организация украинских националистов на Украине».

С 2006 года – врач, доцент кафедры инфекционных болезней Львовского национального медицинского университета имени Даниила Галицкого.

В 2007 году от второго брака родилась дочь Анастасия.

Политическую карьеру начал накануне очередных парламентских выборов. В 2002 году избран в Львовский облсовет в первом округе. Депутат Львовского облсовета, работает в депутатской группе "Социальная справедливость".

Был избран руководителем партии ОУН в Украине 30 мая 2004 года во время внеочередного съезда партии вместо Романа Козака. Р.Козак не признал этого решения и 7 июля провел свой съезд, который восстановил его на должности председателя партии. Этого решение, в свою очередь не признал А.Чорновил.

После регистрации Романа Козака кандидатом в президенты Андрей Черновол заявил, что слагает с себя полномочия председателя партии "ОУН в Украине".

Семья

Супруга Елена – врач-гинеколог

Сын Вячеслав от первого брака (живет с матерью Натальей Мелих) и дочь Настя от второго брака

Личное дело

Кроме фамилии у братьев, как представляется, нет ничего общего. Они росли и воспитывались порознь, и до девяностого года Андрей Вячеславович жил под фамилией матери. Последний факт давал Тарасу Чорноволу повод покритиковать старшего брата, в котором он видел, прежде всего, политического оппонента и которого, очевидно, ревновал к наследственной славе. Сегодня у братьев отпала потребность соревноваться в том, кто из них больше Чорновил: после поражения на президентских выборах-2004, где он баллотировался как кандидат в президенты Украины, Андрей Вячеславович полностью отошел от политики. Теперь он преподает в медицинском университете во Львове, занимается наукой и воспитывает двоих детей. О себе в одном из интервью он сказал так: «Работаю доцентом, консультирую больных, обучаю студентов пятого-шестого курсов медицинского университета, пишу второй учебник».

После катастрофы на Бориспольской трассе и гибели отца – Бачеслава Черновола, Андрей вместе с Тарасом начал проявлять активность в дележе чорноволовского наследства. Мама Андрея Чорновола умерла. В жизни отца он участия не принимал. С братом Тарасом отношения почти не поддерживает. Чего стоит место их последней встречи - Львовский железнодорожный вокзал.

Отношение к политике

Андрей не просто безразлично относился к политике. Всю прошлую жизнь он был, по словам осведомленных людей, "асоциальным человеком". Тема его кандидатской диссертации может стать парламентским анекдотом: "дифтерия".

Проверка политической подкованности Андрея Чорновола не подтвердила самые плохие ожидания. На тест-вопрос о главных проблемах, из-за которых Украина в одиннадцатом году независимости пребывает в таком состоянии, он ответил: "Вы посмотрите, кто рвется к власти? Первая Верховная Рада была коммунистическая, вторая - коммуно-олигархическая, третья - олигархически-коммунистическая".

"Возможно, я не дозрел до политики. Возможно, политик дозревал во мне", - объяснял в воскресение свое неожиданное баллотирование врач-инфекционист Андрей Чорновил. - "Я не рвусь к власти, у меня нет амбиций", - возразил он сам себе.

"Брат общался с отцом на любые темы, кроме политики", - поделился Тарас Черновил. "Это просто новая авантюра, попытка спекуляции на имени Чорновола. Этот парень никогда не занимался политикой", - рассказал в интервью УП Лесь Танюк, давний друг семьи Вячеслава Чорновола, а сейчас заместитель председателя удовенковского Народного Руха. "Если Тарас интересовался политикой, издавал какую-то газету, то Андрей - это отдельная жизнь, на которую Вячеслав Максимович не мог повлиять".

"Я его не виню, потому что он сбит жизнью с ног. Организаторам этой авантюры нужно было подумать о судьбе этого парня, - отметил Танюк. - Чем больше его будут преподносить, тем более болезненным будет его падение. Печально, что у Андрея не нашлось друзей, которые бы его отговорили".

Увлечения

Туризм, походы в горы

Интервью

Интервью: ("Газета по-українськи" №656 за 25.07.2008) 46-річний Андрій Чорновіл — старший син нині покійного лідера Народного руху України В’ячеслава Чорновола від першої дружини Ірини Брунець. Він працює доцентом кафедри інфекційних хвороб у Львівському медуніверситеті. Живе у двокімнатній квартирі на вул. Коновальця. Біля будинку паркує ”Шкоду Фабію”. — Із понеділка йду у відпустку, — каже. — Кину курити. Я рік палю, а рік — ні. У понеділок якраз курящий рік закінчиться. У квартирі Чорновола вишукані дерев’яні меблі. Господар веде на кухню й заварює каву. Каже, купив помешкання 2004-го: — Живу тут сам, а дружина Олена з півторарічною донькою Настею — у своїх батьків. Каже, там легше, бо допомагають глядіти дитину. Олена говорить, що можу заразити доньку, бо працюю в інфекційній лікарні. Лікар-гінеколог Олена Кузьменко — друга дружина Андрія. Із першою, Наталією Мелих, розлучився 15 років тому. Має сина В’ячеслава, 16 років. Хлопець живе з матір’ю, навчається у Львівській гімназії. — Мабуть, у розлученні винен я, бо за характером не є людиною сімейною, — каже. — Може, трохи егоїст, як і батько. У нього теж сім’я була далеко не на першому місці. Він розійшовся із мамою, коли мені не було й двох років. Працював тоді на телебаченні, готував вечірні випуски новин, пізно приходив додому. Мама ревнувала. Може, і без причини... Після розлучення батько одружився з Оленою Антонів. Народився Тарас. Між нами два роки різниці. Та й з другою жінкою тато недовго жив. Атена Пашко — його третя дружина. Коли Андрієві було 7 років, мати вдруге вийшла заміж. Із Богданом Гасієм, доцентом ”Львівської політехніки”, дітей не мала. Померла 10 років тому від раку. Із батьком часто бачилися? — У дитинстві навіть трохи вороже до нього ставився. Мама постійно нагадувала, що покинув мене маленьким. Я від тата нічого не хотів, а він нічим і не допомагав. Правда, після весілля подарував нам із Наталею квартиру у Львові. Ми з ним ніколи не були близькими. Зустрічалися на Різдво, Великдень. Атена не допускала, щоби ми поріднилися. Видно, ревнувала, що він нас із Тарасом сильніше любитиме, ніж її доньку Ірину від першого шлюбу. Із братом дружили? — Рідко бачилися. Тітка Валя, коли приїжджала з Києва, зводила нас докупи. Якось гуляли містом, завела нас у фотосалон. Зробили тоді єдину фотографію, де ми разом. Зараз зрідка спілкуємося. Вітаємо по телефону із днем народження, у якійсь справі зідзвонимося. Востаннє бачилися торік на відкритті батькової садиби-музею в селі Вільхівець на Черкащині. Тарас зрікся вас? — Картав мене за дружбу з людьми, які нині в Партії регіонів, а тепер сам там опинився. Не маю на нього злості. Думаю, його нагуцькали проти мене. Тараса у Львові сприймають як ворога. Він не може у своїй хаті на Спокійній появитися. На брамі намалювали слово ”зрадник”. У 12 років Андрій змінив прізвище на материне — Брунець. — Мама казала, що з таким прізвищем, як у батька, ідуть у тюрму або в колгосп. Я був проти, бо мене у школі ”Чорним” називали. Та мама настояла. Коли з війська вийшов, батько запропонував прізвище поміняти назад. А неблагонадійним і з материним став. Першого разу до медінституту провалився, хоча й репетиторів мав, і мама гроші готувала. Рік у колгоспі працював — зерно протруював. Потім до армії в Калінінградську область відправили. На відпочинок із сім’єю поїдете? — Люблю їздити дикуном у гори, а дружині потрібні цивілізовані умови — душ, білий нужнік, — сміється. — До народження доньки в Туреччині відпочивали, Єгипті, на Чорному морі. А тепер із друзями у гори їжджу, сина з собою беру. Весілля з Оленою гуляв на Дніпрі — на пароплаві ”Богдан Хмельницький”. Запросили 150 гостей зі Львова, Києва та Одеси. Тарас Чорновіл не приїхав.

Интервью: Андрей Чорновил: “Мне сложно судить брата” (Остров, 24 марта 2008) Андрей Чорновил — сын легендарного лидера Народного Руха Украины Вячеслава Чорновола от первого брака, брат “регионала” Тараса Чорновола. Однако кроме фамилии у братьев, как представляется, нет ничего общего. Они росли и воспитывались порознь, и до девяностого года Андрей Вячеславович жил под фамилией матери. Последний факт давал Тарасу Чорноволу повод покритиковать старшего брата, в котором он видел, прежде всего, политического оппонента и которого, очевидно, ревновал к наследственной славе. Сегодня у братьев отпала потребность соревноваться в том, кто из них больше Чорновил: после поражения на президентских выборах-2004, где он баллотировался как кандидат в президенты Украины, Андрей Вячеславович полностью отошел от политики. Теперь он преподает в медицинском университете во Львове, занимается наукой и воспитывает 16-летнего сына Вячеслава и малютку-дочь Настю. — Итак, чем занимается сейчас сын Вячеслава Чорновола и брат Тараса Чорновола? — Работаю доцентом, консультирую больных, обучаю студентов пятого-шестого курсов медицинского университета, пишу второй учебник. — Надо понимать, что Вы навсегда ушли из политики? — Знаете, говорят, что врачи — циники. Но я так посмотрел — в политике значительно больше цинизма. Всю жизнь одно думать, второе делать, о третьем говорить — это сложно. Поэтому я считаю, что политик — больший циник, чем врач. Мне это тяжело. Наверное все политики — такие развитые личности... А я или еще не готов, или уже не готов... — До президентской кампании-2004-го Вы были депутатом областного совета. Почему не стали баллотироваться снова? — Я решил вообще уйти из политики после президентской кампании, когда я баллотировался на пост Президента. Это так стихийно вышло... — Как Вы думаете, каковы причины Вашего поражения на выборах-2004? — Ну, там сложно было выиграть. Это и “нераскрученность” политика... И чтобы выигрывать серьезные политические битвы, нужно, чтобы за политиком стояла какая-то мощная финасовая сила, бизнес, партия. А самовыдвиженцы понабирали тогда где-то по одному проценту... — Что же, в таком случае, вообще подвигло Вас пойти на эти выборы? — Сначала, баллотировался во Львовский областной совет, прошел, и решил продолжить политическую карьеру. Потом понял, что это не для меня. — Как Вы относитесь к политической карьере Вашего брата? — Я отношусь к этому нейтрально. Это его личный путь, и в жизни, и в политике. Как относятся к нему львовяне — нужно спросить у них. Кажется, его тут не боготворят. — Вы не рассматриваете его переход в Партию регионов как предательство идей вашего отца? — Мне сложно судить брата. Он разумный взрослый человек. Может, в “Нашей Украине” его не оценили, он был где-то на задворках. Думаю, это толкнуло его на такой путь. Он оставался нереализованным в “Нашей Украине”. Ну и, видите, “Наша Украина” скатывается до уровня партии Мороза. Так что он, можно сказать, вовремя... (смеется). — Кстати, в Вашей избирательной программе был такой пункт, как патриотическое воспитание школьников и студентов. Каким Вы его видите? — Я имел ввиду национальную идею. Чтобы объединить вокруг нее Украину, как вокруг национальной идеи объединилась соседняя Польша. Язык, вступление или невступление в НАТО — это уже второстепенные вопросы. Не нужно обострять эту проблему. Конечно, об этом надо начинать говорить со школьной скамьи. — Хорошо, но что Вы понимаете под национальной идеей? — Национальная идея — это стержень, вокруг которого должно развиваться государство. Скажем, если мы идем в ЕС — то мы идем в ЕС, и все для этого делаем. Вступаем мы в какой-то блок, или не вступаем — это должно быть решено на уровне государства, и какая бы политическая сила ни пришла к власти, чтобы это не менялось. Будем мы внеблоковым государством, как Швейцария, или мы вступаем в НАТО, или будем реанимировать Варшавский блок. Вот это национальная идея, то, на основе чего строится государственная политика. Это фундамент развития Украины. А то мы дергаемся то вправо, то влево. — В последнее время не приходилось ли Вам получать предложения поддержать ту или иную политическую силу? — Я не получал, и даже не старался где-то “светиться”. Я занялся научной работой, она занимает много времени. Я не до такой степени материалист, чтобы лезть в политику ради денег. И амбиции у меня не зашкаливают. А в политику идут или ради денег, или ради амбиций. Ради национальной идеи у нас единицы в политике. Кстати, Тарас, мой брат, как раз больше принадлежит к таким, идейным, политикам. — И в чем же его идея? — Это у него нужно спросить (смеется). Сложный вопрос. — А кого еще из “идейных” Вы могли бы назвать? — Ну, может, Стретович, Шкиль... Ну, не знаю. Вернемся еще к этому вопросу. — Ну, а вообще кого из политиков Вы поддерживаете, и готовы поддержать публично? — Я поддерживаю Юлию Тимошенко. Так, без всяких предложений со стороны ее блока. На предыдущих выборах я ее критиковал, она казалась мне популисткой. Но, знаете, как мы выбирали между Кучмой и Симоненко: и из двух зол выбрали наименьшее. Так и в данной ситуации. Во всяком случае, она самостоятельный политик, она сильный политик, и решительный политик. Не как наш Президент. В политике нужно быть флюгером, но не так уж вертеться. — Недавно снова поднимался вопрос о расследовании обстоятельств гибели Вячеслава Черновола. Вы видите какую-то перспективу в этом деле? — Мне кажется, все тормозится. Если, например, в деле Гонгадзе факт убийства не вызывает сомнений, то тут все списывается на ДТП, и прошло уже столько лет... Сильно сомневаюсь, что тут что-то можно доказать. Конечно, и свидетели погибли... — А по Вашему мнению, это было убийство, или несчастный случай? — Я думаю, что ДТП было подстроено. Отец не изменял своей привычке. Он ездил с огромной скоростью. Об этом знали. — Какой Вы видите роль Вашего отца в украинской политике? — У нас уже прорастают какие-то подснежники демократии. Мы не остались на уровне Беларуси или Молдовы. Мы не стали федеративной республикой России под каким-то там названием. В этом и заключалась его роль, противовес коммунистам. Потом, конечно, в его Рух пришли бизнесовые структуры. И смотришь — а в Рухе уже тех, кто боролся, кто в свое время сидел — нет. Рух стал плацдармом для бизнеса. — А в Вашей жизни? — Я полностью поддерживаю то, что делал отец. Он боролся за то, чтобы Украина действительно была независимой. Но он не ставил вопрос о моноязычии и так далее. И он предлагал федеративное устройство Украины, как, например, в Германии. Ни о каком расколе речи не шло. Но в то время эта идея считалась какой-то крамольной. А сегодня, видите, дошло до того, что эту идею переняли... (смеется). Нет, но это хорошая идея: люди разные, на востоке и на западе, но все-таки все мы украинцы. Львов оказывается в таком же положении, как и Донецк, потому что львиная часть средств идет в Киев. Почему мы должны содержать киевских чиновников? И сейчас муссируется вопрос о местном самоуправлении. Вот в областном совете процветала такая преступность… Ну, тогда СДПУ(о) были врагами. Сейчас уже нет врагов, сейчас “Наша Украина” и БЮТ пытаются дерибанить, и между собой не могут... понимаете, как пауки в банке. Ну, а на востоке — “регионы”... — Что Вы имеете ввиду под “процветающей преступностью”? — Была незаконная приватизация. Объекты недвижимости приватизировались по ценам в десять раз заниженным. Я готовил данные, подавал в прокуратуру. Как мог боролся, только не знаю, с чем. Наверное, с ветряными мельницами, как Дон Кихот. Я так понял, что я там — как белая ворона. Понимаете, выходишь в кулуары, там депутаты жмут друг другу руки, все они друзья... Только заходят в сессионный зал: “враги”, “оппоненты”, “позор”... Вот это я называю цинизмом. — Вы общаетесь с братом? — Раз или два раза в год. С днем рождения поздравляем друг друга. — Кстати, он как-то упрекал Вас в том, что Вы жили под фамилией матери… — Говорят, что с моей стороны это была как бы политическая проституция, что я сменил фамилию... — В десять лет?.. — (смеется) Да! В десять или двенадцать лет, я сейчас сам не помню. Мама мне говорит: Андрей, тебе нужно менять фамилию. Я говорю, а зачем, я привык, меня все в классе “Черным” называют. Нет, говорит, с такой фамилией — только в тюрьму. И что я в одиннадцать или двенадцать лет должен был делать? Потом меня забрали в армию, в Калининградскую область. Только вернулся, встретился с отцом, и он говорит: желательно, чтобы ты перешел на мою фамилию. Я перешел на его фамилию. — Фамилия “Чорновил” еще долго будет для западной Украины чем-то священным. Допускаете ли Вы, что Ваши дети пойдут по стопам деда? — У меня сын — Вячеслав Чорновил. Может на детях великих людей природа и отдыхает, а на внуках наверстывает упущенное… — А сам он как себя проявляет? — Он такой разноплановый. Журналистские наклонности у него есть. Кстати, часто выступает на всяких казацких празднествах, в казацкой одежде, на конях. Поддерживает связи с молодежными организациями типа “Гарта” или “Пласта”, активно. Может, куда-то и пойдет. Я не буду против. Это будет его личный выбор.

Звания, чины, регалии

Доцент Львовского национального медицинского университета имени Даниила Галицкого