Калифицкий, Александр Анатолиевич
| Калифицкий Александр Анатолиевич | |
|---|---|
| Руководитель ГУ по расследованию особо важных дел | |
Руководитель Главного управления по расследованию особо важных дел. Генерал Калифицкий - уникальный «важняк» в команде Кузьмина.
Дело Александрова
Стал генералом
Калифицкий уникален тем, что может продать любое, пусть даже самое резонансное дело хоть под ста высочайшими контролями. В принципе и генерала Калифицкий получил за расследование «дела Вередюка», того самого бомжа, котый якобы убил журналиста Игоря Александрова. Знаковое, согласитесь, дело. Первый раз его фальсифицировал Александр Медведько, «сделав» из Вередюка убийцу Александрова. И в результате стал Генпрокурором.
А второй раз его фальсифицировал Калифицкий, якобы нашедший истинных убийц и фальсификаторов. В результате получил генерала, а дело… А дело в суде было отправлено на дополнительное следствие. Вроде после этого и генерала у Калифицкого нужно было бы забрать, но у нас ведь так не делается.[1]
Неуважение к суду
После приговора суд огласил еще и частное определение. Оно касается следователя Генпрокуратуры Украины Александра Калифицкого. Как считает суд, в ходе досудебного следствия он практиковал незаконные методы сбора доказательств, давления на обвинявшихся и свидетелей, манипулировал общественным мнением (раздавая интервью). Кроме того, г-н Калифицкий отметился редкой дерзостью: давая показания в качестве свидетеля, он угрожал подсудимым прямо в зале судебных слушаний. То есть выказал демонстративное неуважение суду. [2]
Явившись туда в качестве свидетеля, гр-н Калифицкий (он руководил следствием) от вопросов суда снисходительно «отстреливался» фразами: «Неуместный вопрос», «Отказываюсь отвечать», «Я так посчитал нужным». Или просто посылал суд — «Смотрите материалы дела». Подсудимым тоже не удалось услышать от этого свидетеля пояснений мотивов и целей методов досудебного следствия: законности проведения многочасовых ночных допросов (гр-н Шломина и Винничука), исчезновения на несколько дней после задержания (гр-н Герасименко, Костюченко), отказа следствия встречаться с адвокатами и многочисленных непроцессуальных встреч следователя Калифицкого и оперуполномоченного Коломийца с гр-ном Криволаповым, предпринявшим затем попытку суицида в СИЗО-13 г. Киева, жалоб на применение пыток во время допросов (гр-на Костюченко). Увы, ответов не последовало.
Зато свидетель гр-н Калифицкий сподобился на публичные... угрозы подсудимому Герасименко. Тот в прениях счел важным зафиксировать: «...при этом Калифицкий в присутствии суда стал угрожать мне незаконным возбуждением других уголовных дел в случае продолжения отстаивания своих конституционных прав, при этом первоначально сообщил суду, что не имеет ко мне личных неприязненных отношений, т. е попросту обманув суд. Сам факт высказываний таких угроз следователем подследственному, да еще в присутствии суда — вопиющее беззаконие, проявление неуважения к суду и полностью подтверждает предвзятое отношение ко мне со стороны следствия именно по причине умышленной фальсификации т. н. уголовного дела...» Странно, что суд не пресек подобный кураж свидетеля-прокурора.[3]
Прокурор нарушил закон
В столичной прессе появилось пространное интервью с Александром Калифицким, следователем-«важняком» из Генпрокуратуры. Откровения о том, как фальсифицировалось «дело Вередюка» и как готовилась расправа над журналистом Игорем Александровым группой обвиняемых (так называемой «бандой Александра Рыбака») читать было бы любопытно, не будь интерпретатор фабулы... прокурором.
Почему Калифицкий вдруг счел возможным и законным делом давать такое интервью, не является странным. Он, видно, решил не разочаровывать Президента и поставить точку в деле раньше вердикта затянувшегося суда. Выходит, Калифицкому уже все ясно, и он не опасается повторения ошибок своих нынешних начальников — заместителей Генпрокурора, «жертв» мистификатора-бомжа Вередюка. Кто дал право пусть и следователю ГПУ оценивать еще не исследованные судом доказательства? Ведь все обстоятельства убийства журналиста в судебном заседании по существу пока не рассматривались. Ни в Луганске, ни в Артемовске.
Тогда что же это, если не злоупотребление служебным положением? Не метод ли давления на суд? С какой целью, зачем? Если внимательно перечитать текст интервью, нельзя не заметить стремления преподнести обществу и судьям (читающим такие газеты) вполне конкретную версию с еще более конкретным поворотом к неожиданному приговору.[4]